|
Мы естественным образом открываем духовную суть людей и явлений, с которыми встречаемся в повседневной жизни. Мир «постоянно бурлящей воды» обычно, нарушает и уничтожает духовные связи. Со временем развивается чувство, которое Тиллих (1952) назвал ощущением пустоты и бессмыслицы. Наша духовная энергия не уничтожается, а снижается, по крайней мере, в таких ситуациях, когда духовное наказание особенно жестоко. Если мы позволим впасть в духовное одиночество, то в нас начнет расти чувство тревоги и беспокойства. В таких случаях мы не сможем принести в свою работу вдохновение, и никакие призывы руководителей не заставят нас это сделать. Но совсем не потому, что мы не хотим привнести в работу вдохновение, ведь большинство из нас хорошо знают, насколько легче работается с вдохновением. Если мы чувствуем вдохновение, то можем всю ночь просидеть за работой. Если мы испытываем вдохновение, у нас всегда найдется время для работы. Если мы испытываем вдохновение, нам легко взяться за работу, и она живо продвигается вперед. Работая по вдохновению, нам не так важно, что о нас думают другие (хотя такая работа тоже нуждается иногда в одобрении, как и всякая другая). Вдохновение — огромная движущая сила.
В обстановке постоянных перемен трудно открыть духовные возможности работы и людей, с которыми мы работаем. Вот почему нам так необходимо научиться работать на более высоком, духовном уровне — уж очень трудно найти вдохновение в мире «постоянно бурлящей воды». Как говорилось в 5-й главе, в постиндустриальном обществе содержание работы часто кажется заманчивым, но процесс ее выявления причиняет муки, изводит человека, которому приходится сталкиваться с неожиданными для него проблемами: трудностями финансирования проекта, сутяжниками-посредниками, на человека давят сроки, механические критерии качества и масса других факторов, от которых можно сойти с ума.
Пойманные в сети всего этого вздора, мы начинаем искать легких побед, удовольствий, которые быстро потеряют для нас значение и ценность, но хоть ненадолго освободят наше сознание от одиночества. Я назвал это душевными радостями. Это попытки получать эффект духовности без того волнения и усилий, которые требуются для истинного духовного роста. Дешевыми радостями могут быть мелкие удовольствия «общества глицкрнга». Они могут прямо противоречить иудейско-христианским нормам морали, их легко подвергнуть осуждению. Мы знаем, что дешевые сенсации не содержат духовной пищи. В своей книге я описал несколько видов дешевых радостей, которые могут иметь свою специфику в организациях мира «постоянно бурлящей воды» и не рассматриваться, как бездуховные.
В 1-й главе в качестве дешевых радостей описана работомания, техномания и мания власти. Каждая из них так или иначе связана с работой и несет в себе конструктивный элемент, но в такой деятельности не может быть вдохновения. Человек бросается в одну из этих «маний»- не по своему выбору, а под давлением обстоятельств. Еще раз подчеркиваю: в такой деятельности не может быть вдохновения. Я видел усталость на лицах тех, кто посещал семинары для руководителей, я ощущал нежелание этих людей усложнять свою жизнь еще одной моделью ситуации или еще одним списком факторов, которые требуют их внимания. Я много раз спрашивал менеджеров о том, что происходит в их организациях, и каждый раз поражался, что руководителей заботит только динамика власти. Привычки работать лучше, проявляя больше политической смекалки, отравила климат в тысячах организаций. Сторонники доверия и открытости редко говорят о разрушительном воздействии политизированного климата на души людей. Я считаю, что подавление духовности — это основной вред политических игр.
Игнорирование Парадокса Сатчмо (глава 7) дает нам дешевую радость. Специалист, игнорирующий хрупкость процесса общения, а только повторяющий на все лады свои выводы, проявляет безответственность. Сохраняется видимость общения, но теряется его функция. Специалисты, не утруждающие себя ответами на элементарные вопросы, которые им задают, просто потакают своим слабостям. Забавно, что это сближает их с дилетантами. Мир полон людей, которые посещают занятия, конференции, концерты, не понимая того, что они там слышат, и не зная, что делать с полученной информацией и впечатлениями. Они придерживаются осмотической теории обучения — еще одна форма, но не функция. Но. мы знаем, что между учителем и учеником, специалистом и не специалистом возникают по-настоящему доверительные отношения, происходит передача духовных ценностей. Одна из самых серьезных трагедий современности заключается в том, что многие молодые люди четыре, шесть, а то и восемь лет проводят в университете и не постигают истинный дух тех предметов, которые они изучают. Основная причина этого — Парадокс Сатчмо. Я убежден, что вина ложится главным образом на специалистов, которые обязаны научиться передавать свои знания более эффективно.
Одной из дешевых радостей является диалексия. В 11-й главе об этом говорится достаточно ясно. В рамках данного разговора диалексия не дает нам вникнуть в конкретное, то есть в суть проявления духовности. Диалексия любит абстрагироваться, предпочитает концепции и модели, любит «исследования», которые выхолащивают конкретные явления. «Выхолащивает»... Это слово очень подходит сюда. Мой словарь, приводя буквальное значение этого слова, далее говорит, что «выхолащивать» — значит, «лишать основного содержания или жизненной силы». Именно так. Это-то и производит диалексия, которая настолько обеспокоена сама собой, что не может видеть, как она бездуховна. На диалексических совещаниях не бывает объятий, не бывает слез.
В 12-й главе я упоминал замкнутость — еще одну дешевую радость, весьма свойственную современной организации. Это — болезнь высокоэффективных коллективов: попытка заключить энергию, ресурсы и даже дух в строго ограниченные рамки коллектива, а затем решительная борьба с любыми явлениями, которые могут нарушить «целостность» этого коллектива. Внутри этого замкнутого пространства процветает гордость, дружба, творческая работа и духовность. Беда в том, что такой коллектив настолько замкнут в себе, что готов пожертвовать своими обязательствами по отношению к внешним структурам ради собственной целостности. Я хорошо знаю обо всех положительных качествах таких коллективов. Но, когда я вижу самодовольство некоторых из них, я ощущаю едва прикрытую ментальность дешевых радостей.
В заключение хочу сказать, что так называемые семь смертных грехов как бы очерчивают границы, в которых легко распознать дешевые радости. Этос и Гэбэрроу (1978) первыми предложили использовать понятие «семь смертных грехов» в качестве показателя развития организации.
Когда я стал размышлять о семи смертных грехах — гордыни, алчности, похоти, зависти, обжорстве, гневливости и праздности, — то мне пришло в голову, что каждый из них является искажением естественной потребности человека. Подлинные естественные потребности являются неотъемлемой частью самого человека и поэтому связаны с его духовной природой. Но если удовлетворение этих потребностей становится самоцелью, то духовность уходит из них, и начинается поиск дешевых радостей. Например, уверенность в собственной правоте и любовь к самому себе, если они не основаны на духовности, обернутся гордыней. Дружелюбие и чувство товарищества могут выродиться в зависть. Наше стремление к безопасности и улучшению условий своего существования могут превратиться в алчность. Любовь и желание физической близости превращаются в похоть. Обжорство извращает нашу естественную потребность в пище, физической и духовной. Гневливость — это реализация нашего права на защиту и справедливость, проявляемая с чрезмерной силой. А праздность — это излишнее стремление к удовлетворению нашей естественной потребности в отдыхе и возобновлении сил.
Взгляд на жизнь современных организаций, включая и вашу, и мою жизнь, созерцание всех этих семи смертных грехов на деле действуют отрезвляюще. Подобно дешевым радостям, о которых я говорил, семь грехов являются уступками, реакцией на почти непереносимую боль. На короткое время эти дешевые радости заглушают беспокойство, вызванное недостатком духовности в наших сердцах. А что будет потом? Мы не знаем. Мы наблюдаем, как духовность исчезает из целых учреждений, являющихся неотъемлемой частью нашего общества, включая фирмы, правительственные учреждения, крупнейшие университеты. Но мы видим также, как духовность оживляется и обновляется. И в конце этой главы позвольте немного поговорить об этом.
|
